-«Что то надо с этим делать!»- говорила она себе, в очередной раз грея о чашку с горячим  кофе, свои вечно холодные пальцы и зарывая  в ворот свитера -не менее холодный нос. -«Что то надо!»-проносилась мысль и улетала, не успев сподвигнуть на это самое " делать". -«Я и при жизни не была слишком теплой»- отвечала она, на недоуменные вопросы тех, к кому она случайно/ не случайно, прикасалась. Мало кто понимал, но это и не особо её заботило. Она была очень странной...
-«Надо поменьше смеяться-!»говорила она себе, разглядывая своё отражение в зеркале. -«Не маленькая уже-вон морщинки  уже ощетинились стрелочками. Меньше проявления эмоций!»-проскальзывала мысль, а  воображение её рисовало картинку африканской  маски вместо лица и она заходилась в новом приступе смеха.И тут же, моментально,  появлялись лучики- морщинки. Маленькие тоненькие  линии, которые не то что бы портили, а просто делали её старше.Она вообще было «не от мира сего»- думать и выражать эмоции ей было проще стихами,
А на каждое, брошенное вскользь слово- она моментально подбирала сточку из песни. Замечая это- снова смеялась, забыв о морщинках...
Она была очень забывчивой...

-«Я всё  могу!» -говорила она себе. -«Абсолютно всё!».  Вот только  заставить себя сказать «прости»-  было выше её  сил. Извиняться в принципе- это не её. «Я -права!»- вот девиз её жизни. Да-да, она была весьма  эгоистичной. И вся её жизнь, начиная с раннего отрочества,  текла по принципу: -«Если не я, то никто». И никак иначе.Она была уверенна только в себе  и знала, что у неё будет всё, что она захочет.
Она была очень твердой...

Говорить и слушать о любви- вот что она ненавидела до внутренней дрожи протеста. Говорить о любви и слышать  «люблю». -«Я не способна на такие чувства!»- говорила она-«Я не привыкаю к людям и привязываюсь к ним. И  незачем мне эти сопливые мелодрамы!»… Но до боли и беспамятства  слушала разговоры «не о чем»… Выслушиваясь в интонации, тембр, впитывая и запоминая человека по звукам, чтобы потом, мысленно, воссоздавать его по нотам :  в тональности «си бемоль»- тех, кто дорог, и в «фа диез»- тех, кто был/стал ненавистен.Она легко  забывала о тех, кто случался в её постели. -«Всё. Спасибо.»-говорила она  и исчезала первой с горизонта возможных отношений. 
Она была очень циничной...

«Не верь, не бойся, не проси» — эти истины она усвоила давно и прочно. Она не верила и   не доверяла.Хотя, при всей её показной " открытости", люди считали, что она весьма и весьма наивная особа.Вроде " вся на раскрытой ладони", но не один человек в мире, не мог сказать, что знает её.Она ненавидела  засыпать «после..»с партнером, и всегда старалась уйти или отодвинуться на большее расстояние. Она очень редко ревела в голос, Даже тогда,  когда ей было нечеловечески больно и  плохо.Ей, конечно же, хотелось сострадания и простого участия, но… -«Не проси!»- напоминала она себе и замолкала на полуслове. 
Она была очень гордой...

-«Боже, храни моих друзей!»- говорили она перед сном. Самая сильная молитва- от души и в конце дня. Она и молилась- о благе для родных, здоровье близких и счастье для друзей. Друзья -это самая важная каста людей её жизни. Она не могла предать или обидеть друга. Ей везло на хороших людей. Может от того, что она видела в людях только хорошее, может от того, что и сама была «не плоха». -«Дай Вам Бог!»- думала она о них.-«Дай Вам Бог!»
Она была очень верной ...

Так проходили годы. И вот -очередной  январь. Всем розданы подарки, исполнены желания… Ей всегда было проще дарить, чем «хотеть». Да и что может пожелать себе та, кто " делает свою жизнь самостоятельно"? Уверенная в себе, не жаждающая  чудес и«халявы», живущая по заранее расписанному жизненному плану, она  ничего не просила не у судьбы, не, тем паче, у Дед Мороза. Она была настолько «взрослой и самодостаточной», что  не сознавалась даже себе, что  ждет, ждет единственно-необходимого ей. Ждет того, кто отогреет её зябкие руки, кто подхватит её смех и подпоёт фразу на «резанувшее» слово. Того, кто не будет изматывать душу вопросами о  прошлом, а просто, одним своим существованием, сподвигнет забыть, засыпать золой, землей, то «бывшее до него». Смотря на которого, вдруг, вырвется откуда то из самого дальнего уголка сердца — «люблю тебя»… И, искренне произнесётся- «прости»- впервые не " из приличия", а от самого жгучего раскаяния… Того, с кем и засыпать и (!) просыпаться, захочется в самом тесном переплетении  рук, ног… И так понравится утыкаться носом в его спину, куда то меж лопаток, и согреваться, словно подзаряжаясь от него… Она не сознавалась, что всегда ждала встреч с ним. Не сознавалась до тех пор, пока не пришло  озарение, что действительно он тот, по словам, губам, пальцам и поцелуям которого она скучала. Всегда. Даже не зная его. 

Она… Она  теперь счастлива...